Топонимия

ТОПОНИ’МИЯ, совокупность географич. названий: ойконимов – назв. городов (Пенза, Городище, Никольск), пос. (Исса, Колышлей, Лунино, Мокшан), с., д. (Кижеватово, Лермонтово, Махалино, М. Колояр, Наровчат, Радищево); гидронимов – назв. рек (Сура, Мокша, Хопер, Сердоба), озер (Батус, Ванька, Виластое, Исай, Тонкое), ручьев (Веселый Дунай, Куряс), прудов (Парниця) и др.; оронимов – назв. гор (Башмак), низин, оврагов (Баклуши, Теренгул) и др. Общее число топонимов и микротопонимов (назв. мелких урочищ, колодцев, мостов, будок и т.п.) Пенз. края ориентировочно превышает млн. И все они, будучи «языком Земли», отражают жизнь народа, его прошлое и настоящее. Их возраст различен: нек-рым из них, видимо, б. тыс. лет, др. – менее 2–3 лет, напр., назв. пл. Юбилейная. Различна и языковая принадлежность. Обнаруживается 3 осн. пласта: самый древний – финно-угорский (со слоями общефинно-угорским, финно-пермским, поволжско-финским и собственно морд.): Пенза, Исса, Пичилей, Сура, Тютнярь, Шкафт, Шкудим, Яксарка и др.; тюркский (топонимы тат. и чуваш. происхождения: Ахуны, Вершаут, Сыромяс, Сулак, Суляевка, Тарханы, Шелдаис и др.); рус. – самый молодой и вместе с тем преобладающий на терр. совр. Пенз. обл.: Кузнецк, Каменка, Сосновка, Сосновоборск, Студенец, Сурск, Чемодановка и др. Немало топонимов и неясного происхождения. Сложившаяся на терр. древнего расселения мордвы, пестрая по языковым источникам Т., очевидно, уже к XIX функционировала как единая рус. топонимич. сист. Нерусские по происхождению топонимы (финно-угорские – до 20% и тюркские – ок. 2%) приобрели рус. фонетические, словообразовательные и грамматические признаки. Напр., финно-угорские в своем истоке Иванырс, Русляй, Верхозим, Липлейка, Пичилейка, Рянза, тюркские Чембар, Илим, Уза, а также «гибридные» (разноязычные) топонимы типа Донгузлей, Сыромяс и т. п., не знавшие ранее грамматич. рода, стали осознаваться как слова муж. и жен. рода.

В рус. и дорусской Т. представлено 2 гл. типа наименований: использование в кач-ве речного назв. геогр. термина с «водным» значением: «вода», «река», «родник» и т. п.: Ключи, Родники; морд. Вядя («вода»), а также гидроформанты: Лей/ляй, йов, эрьке, кужо, латко, нярь/ нерь; тат. елга («река»), кул/кол («озеро»), булак («родник»); использование готового топонима и определения к нему: Черная речка, Ближний ручей, Дальний ручей, Крутояр, Ворона (вороной, «черный»), Грязнуха. Встречаются назв. рек по имени народа (Мокша, Мордова), по прежней родине новопоселенцев («перенесенные» топонимы типа Муромка, Днепр), а также, видимо, по имени человека (владельца, первопоселенца, открывателя). В целом в назв. крупных водных артерий обл. преобладают нерус. корни (ок. 70%). Для ойконимов – именований нас. мест – брались гидронимы (р. Вад – нас. пункт Вадинск, р. Чембар – г. Чембар, р. Мокша – г. Мокшан, р. Мокрый Мичкасс – с. Мокрый Мичкасс); для обозначения «отпочковывавшихся» селений – материнские назв. с добавлением слова «новый»: Нов. Каштановка, Нов. Петровка, Нов. Пятина, Новославкино, Новоназимкино. Однако осн. ч. селений Пенз. края назв. в XVIII по фамилии их владельцев: Аблязово (В., Н.), Александровка, Лунино и др. Немалую долю составили наименования по церкви (с. Никольское). В сов. годы в моде были назв.-символы, отражающие идеологию рев. эпохи (Октябрьский, Советский, Победа, Ленино), давались назв. по именам колх. и совх. (Светлый Путь, Красная Заря, Серп и Молот и др.). Образование нов. ойконимов шло по преимуществу морфологическим способом словопроизводства с использованием продуктивных в рус. яз. суффиксов -ово/-ево, -ино, -овка/-евка: Лермонтово, Голицыно, Терновка. В совр. Т. Пенз. обл., как и др. обл. России, идут процессы, отражающие нов. этап в развитии страны.

Ист.: Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. М., 1966; Топонимия Центральной России. М., 1974; Полубояров М.С. Древности Пензенского края в зеркале топонимики. М., 2010.

В. Д. Бондалетов